В 1990-х годах трое сорокалетних мужчин - Евгений Ройзман, Андрей Кабанов и Игорь Варов решили очистить свой Екатеринбург от наркоты. Основали центр "Город без наркотиков". Стали вместе с милицией ловить наркоманов, выявлять точки продажи зелья. А еще избавлять молодежь от

(фото: Юрий Снегирев/"Известия")

наркозависимости - причем совсем не гуманными методами. Наркомана пристегивали наручниками к армейской кровати, и четыре недели он переживал свои ломки на голодном пайке. После так называемого "карантина" его не оставляли в покое - вовлекали в трудовую деятельность. Только через год наркоман считался вполне адаптированным к нормальной жизни.

- Через наш центр прошло более 8 тысяч наркоманов, - не без гордости говорит мне основатель екатеринбургского центра "Город без наркотиков" Евгений Ройзман. - И 70 процентов из них уже никогда не возьмут в руки шприц. Среди наших "выпускников" и директора крупных предприятий, и простые люди, которые обрели семью и счастье.

- К нам приезжают со всей России. Матери со слезами просят, чтобы мы взяли к себе их сыновей. Сейчас у нас в Екатеринбурге работают два реабилитационных центра. Свободных коек нет, - продолжает Ройзман.

Филиал центра открылся в январе 2008 года и в Нижнем Тагиле. Возглавил его 20-летний Егор Бычков. Благословил открытие филиала благочинный Горнозаводского церковного округа Нижнего Тагила отец Геннадий (Ведерников). Но 27 мая 2008 года центр был закрыт. Против Егора и еще двоих активистов завели уголовные дела за истязания, похищения и незаконные удержания граждан-наркоманов. Сами наркоманы, понятно, разбежались.

...Екатеринбургский "Город без наркотиков" занимает старенький особнячок в центре города. Ступени истерты страждущими. Здесь всегда людно. Граждане приходят не только за помощью. Приходят помогать. А сейчас центр похож на штаб большевистского восстания в далеком 1917-м. Журналисты со всех концов мира занимают очередь на интервью. Евгений Ройзман бегает от камеры к камере, жмурится от света софитов. И рассказывает про другую камеру, где сейчас сидит Егор Бычков.

- Я уверен, что это была спланированная месть коррумпированных правоохранительных органов Нижнего Тагила, - заявляет "Известиям" Евгений Ройзман. - В том, что Нижний Тагил - самый коррумпированный город области, сомнений нет. Там целый отдел по борьбе с наркотиками отправился за решетку. С чем боролись, на том и попались. Этой весной совместно с оперативно-розыскной частью (теперь так называется УБОП) мы проводили в Нижнем Тагиле операцию по задержанию почти килограмма героина. Задержали после контрольной закупки молодую девушку. И кто же приехал на конспиративную квартиру за деньгами от реализации товара? Официально отвечаю: на милицейском "уазике", никого не боясь, прибыл подполковник милиции Тагилстроевского УВД Ильхам Гульмирзоев. Благодаря нашим усилиям, усилиям Егора Бычкова прокурорской проверкой только в одном Дзержинском районе было выявлено 140 незаконно закрытых дел по наркотикам. Вот откуда ноги растут! Именно Дзержинский суд приговорил Егора к колонии строгого режима. А цыганам-барыгам (то есть распространителям наркотиков) в этом же суде дают семь лет условно.

На 24 октября в Екатеринбурге уже назначен грандиозный митинг-концерт в поддержку Егора Бычкова и его товарищей. Будет петь Владимир Шахрин, с которого все и началось. Сейчас про Егора Бычкова снимают фильмы и японцы, и норвежцы, и американцы. В гостиницах нет свободных номеров - столько нахлынуло журналистов.

Дмитрий Гончаров кололся героином четыре года. Когда-то и его пристегивали наручниками к железной кровати. Нынче возглавляет филиал центра "Белоярка" на 50 коек.

- Сейчас наручники отменили. Запоры остались. Я-то сам лежал прикованный. Давали три куска хлеба в день. Лук, чеснок и воду. Четыре раза в сутки выводили в туалет. На 10-й день карантина о наркотиках уже не думаешь. Думаешь - как бы поесть. Выход в туалет - что-то вроде выезда за границу. Я эти корки хлеба на всю жизнь запомнил. И запомнил, что меня к этому привело. Наркотическая зависимость не болезнь, это распущенность. Наркотики - излишество. Без них можно обойтись. И в центре мы жестко это доказываем. Плата - 5-7 тысяч рублей в месяц. Нам же надо платить коммуналку и аренду.

В коридоре встретил Руслана. Он приехал из Москвы. Лечиться. Бледный, худой как палка. Пустые глаза.

- Я в нескольких клиниках в Москве лежал, - говорит Руслан. - Последний раз отдал миллион рублей. Родители для этого дачу продали. Ничего не получилось. Не хватает силы воли. Да у какого наркомана она есть? Мне сказали, что "Город без наркотиков" - моя последняя надежда.

У нижнетагильских наркоманов эту надежду тихо отняли еще 2 года назад - когда началось следствие.

Адрес фонда "Город без наркотиков" известен каждому в Екатеринбурге. По тревожному телефону ежедневно просят о помощи (фото: Юрий Снегирёв/"Известия")

"Крокодил" из Нижнего Тагила

В Нижнем Тагиле живут суровые люди. Даже магазин бытовой техники здесь называется "Электрошок". А на улице Пархоменко можно встретить кулинарию "Аорта". Еще здесь находится самый крупный в мире танковый завод - Уралвагонзавод. И здесь же родился и вырос нобелевский лауреат Константин Новосёлов. Город временами задыхается от едкого дыма "Коксохима". Но еще больше - от героиновой зависимости. От 20 до 30 процентов жителей 400-тысячного города или пробовали наркотики, или прочно на них сидят. Колоться начинают с младших классов школы. Первый же таксист подробно рассказал мне, как приготовить - с помощью ацетона и уксуса - из маковой соломки "ханку". Сейчас в городе популярен "крокодил" - адская смесь кодеиносодержащих таблеток. Еще колют прямо в вену глазные капли. Палисадники в центре города закиданы шприцами. Что говорить про цыганские окраины!

Егор Бычков вырос в самой обычной нижнетагильской семье. Занимался боксом в спортивном клубе "Локомотив". Зал находился рядом с вокзалом. То и дело во время вечерних тренировок прибегали женщины, плача:

- Наркоманы сумку отняли! Помогите!

Егор с боксерами помогали. Потом уже ни одна тренировка не обходилась без погонь. Секция бокса превратилась в привокзальный пункт охраны порядка. В милицию граждане отчего-то не шли. Терпение Егора лопнуло. Посоветовавшись со своим другом Алмазом, он открыл филиал центра по борьбе с наркотиками.

Мы встретились с Алмазом в холле гостиницы. Вот-вот должно было начаться телевизионное ток-шоу с участием Егора Бычкова и Евгения Ройзмана. Алмаз пришел вместе с невестой Егора Юлей. Шоу записывалось еще неделю назад. Телевизионщики божились, что пустят его в эфир до суда. Обещание не сдержали. Теперь Егор сидит.

- Мне дали разрешение на свидание, - говорит Юля Кырчанова. - Я вместе с мамой Егора к нему поеду. Картошку жареную повезу. Он ее любит. Мы все его ждем. И не падаем духом.

- Но ведь это несправедливо! - тихо говорит Алмаз. - Егор мешал коррумпированным милиционерам обделывать грязные делишки. Егор говорил всем правду в глаза. Поэтому у него было много врагов. Он умудрился поссориться и с администрацией, и с милицией, и с прокуратурой... Про цыган с наркоманами я не говорю. Его обещали посадить. А за что?

- За что? - повторяет адвокат Егора Бычкова Анастасия Удеревская. - Родители так называемых пострадавших сами писали заявления, чтобы их детей забрали в центр. Как похищения выглядели? Приезжали к ним домой ребята из центра. Наркоман был уже собран, с вещами. Его родители передавали с рук на руки. Потом - карантин. Получается, что похищение было по заказу родителей. Почему тогда родителей не привлекают к уголовной ответственности? Местонахождение детей было известно. Принимались передачи. А то, что наркоманов не выпускали на улицу, к наркотикам, так это, извините, вполне естественно.

Анастасия написала целый труд - 36 страниц мелким шрифтом. И подала кассационную жалобу.

Несправедливым это решение считают буквально все, с кем я общался. Перебегаю улицу в неположенном месте - тороплюсь на интервью. Свисток. Суровый гаишник проверяет документы.

- А вы по поводу Егора приехали? - гаишник вдруг светлеет лицом. - Что же это творится в городе! От наркоманов продыху нет - сплошные грабежи. У женщин золотые сережки с ушами отрывают. Стрелять наркоманов надо, а не наручниками приковывать.

И, забыв про штраф, лично сажает меня в нужную маршрутку и наказывает водителю, где меня следует высадить.

На стенах домов за одну ночь появились надписи: "Свободу Егору Бычкову!" Это сочувствующая молодежь с баллончиками краски и трафаретами обежала весь центр Нижнего Тагила. И баннеры никто не закрашивает.

"Я выйду на свободу, я буду бороться!"

Чтобы попасть за решетку к Егору Бычкову, мне пришлось схитрить. Каюсь, притворился помощником оператора одной московской телекомпании, у которой было разрешение на посещение "резонансного" преступника. У меня просто не было времени получить все необходимые бумаги. Пятница - короткий день и в прокуратуре, и в суде. К тому же федеральный судья Юлия Петрова ушла в отпуск. Так мне сказала ее помощница Светлана.

В СИЗО N 3 нас провели в чистенький кабинет. Вскоре под конвоем пришел и Егор. Он рассказал, что сидит вдвоем со своим другом и подельником Александром Васякиным, которому суд определил 4 года колонии строгого режима. Условия нормальные. Когда ведут в душ, накидывают на голову капюшон - чтобы рыжие волосы не выдавали в нем "звезду телеэкрана". Лишний шум в СИЗО не приветствуется.

- Я ведь часто себя спрашивал, надо ли мне лезть в это дело? - объясняет Егор. - Может, лучше было заняться бизнесом? Купить машину, квартиру? Но я живу в этом городе. Я не хочу, чтобы моего сына наркоманы убили за сотовый телефон. И когда все это кончится и я выйду на свободу, я буду бороться с наркоманами и теми, кто их покрывает.

Еще один подельник Егора двадцатилетний Виталий Пагин получил полтора года условно. Я сижу на крохотной кухоньке в хрущевке на пятом этаже. Под окном, на грязном газоне видны белые шприцы.

- Мы перепробовали все, - рассказывает мама Виталия Лариса Аркадьевна. - В государственных клиниках на нас махнули рукой. Были и в христианских центрах. В сектах. По 60 тысяч платили в месяц. И только Егор реально помог нам. Инспектор по делам несовершеннолетних направила нас туда. Вот уже три года Виталик не колется.

На Виталике футболка. Хорошо видны взбухшие вены и шрамы от бесчисленных уколов. Перехватив мой взгляд, он поясняет:

- Это на всю жизнь останется. Первый раз я попробовал героин в десять лет. С тринадцати кололся регулярно. Прошел "карантин" у Егора. Потом стал помогать ему. Дежурил. Ухаживал за такими, как я. Эпизод, по которому меня судили, совершенно надуманный. Это легко доказать. Только не в нашем суде. Следователь Калганов на первом допросе мне так и сказал: надо посадить Егора. Или ты даешь показания против него, или мы сажаем тебя. Я выбрал правду.

Правду выбрал и отец Геннадий. Он не устранился от защиты своего крестника, что в маленьком городе требует мужества.

- Поймите, не было сил больше терпеть, - рассказал "Известиям" отец Геннадий. Мы стояли на холодном ветру возле храма. Внизу был Нижний Тагил с его дымом, трубами, ржавыми цехами и серыми жилыми панельками, где что ни подъезд - точка продажи наркотиков. - Мою дочь среди белого дня ограбили наркоманы. По городу передвигаться стало опасно. Я предоставил Егору помещение в одном из приходов. Никаких решеток там не было. Это бывший садик. Стеклянные двери отделяли приют от храма. Все в одном помещении. Все наши подопечные там находились добровольно. Это их в милиции "обработали". Родители на коленях стояли и умоляли, чтобы мы их взяли на излечение. Наручники были. А как без силы воевать со злом? Недавно наш священник дрался с самоубийцей, отбирая у него нож. Он применил силу, чтобы предотвратить грех самоубийства. А наркомания и есть самоубийство. Мне угрожали и со стороны правоохранительных органов, и со стороны криминальных структур. Чтобы мы прекратили свою деятельность. И вот результат - теперь я молюсь за Егора.

Виталий Пагин получил полтора года условно. Его мама Лариса Аркадьевна (справа) готова молиться на Егора Бычкова - ведь после реабилитации в Центре сын слез с иглы (фото: Юрий Снегирёв/"Известия")

* * *

Добро с наручниками

Не будем кривить душой - далеко не все в медицине можно выполнить без насилия. Рыдающего ребенка держат в четыре руки, чтобы сделать укол. Алкоголиков в белой горячке привязывают к кровати. Больных в состоянии психоза закручивают в смирительную рубаху. И ничего - никого за это не сажают.

С наркоманами сложнее. Как бы ни хотелось упростить идейным борцам, это не только распущенность. Как бы ни хотелось упростить врачам-наркологам, и не всего лишь болезнь. Теперь уже ясно - это био-психо-социо-медицинская проблема. Там много намешано: и генетическая составляющая, и социальная неприкаянность, и дефект инфантильной и эгоистичной личности, и нехватка средств собственно медицины...

Нередко родители, близкие, друзья, отчаявшись, прибегают к тому же самому насилию. Привязывают, запирают, даже бьют, если не подчиняется. И что их за это не судят - чистая случайность, просто ни один наркоман жаловаться в милицию не пойдет. И со статистикой отрезвления в Центре явно горячатся, 70% исправившихся - такого нет нигде в мире.

Зато в мире, да и у нас в России, есть и другие модели, без наручников и побоев. И результаты неплохие - до трети наркоманов возвращаются в мир нормальных. Но это требует больших средств и реального, не на бумаге, участия государства. А поскольку у нас государство в основном ловит и наказывает, чего же удивляться тому, что и молодые борцы решили ловить и наказывать? Такое уж у нас добро. С кулаками и наручниками в ассортименте.

Татьяна Батенёва, медицинский обозреватель

Судья Юлия Петрова: Сроки - меньше минимальных

Судья Юлия Петрова на минутку заскочила в Дзержинский суд, хотя секретари только махали на меня руками: не будет ее сегодня!

- Юлия Сергеевна, дайте интервью "Известиям". Дело вышло на всероссийскую орбиту, - протягиваю визитную карточку с телефоном.

- Поверите, ни минуты свободного времени! Если появится окно, я позвоню.

Подхожу к государственному обвинителю на процессе майору юстиции Светлане Корниенко. Это она требовала для Егора 12 лет лишения свободы.

- Товарищ майор, несколько слов для прессы. Надо же выслушать обе стороны.

- Я без соответствующей письменной санкции своего начальства выступать в СМИ не имею права. Пишите заявление на имя районного прокурора. Но имейте в виду, сегодня в прокуратуре короткий день... - отчеканила прокурор.

Как вы понимаете, доводы обвинения из первых уст мне выслушать не удалось. Зато позвонила судья Юлия Петрова. И согласилась на интервью.

известия: Чем вы руководствовались, вынося приговор?

юлия петрова: Для меня осталось непонятным, почему СМИ говорят о том, что и Егор Бычков, и Александр Васятин, и Виталий Пагин осуждены за противодействие наркосбытчикам. Деятельность нижнетагильского отделения фонда "Город без наркотиков" и реабилитационного центра, который создан под эгидой коммерческой организации ООО "ГБН", не оценивались судом. Никто не исключает, что вся эта деятельность благая. Именно мотивы подсудимых приняты судом как смягчающие, признаны исключительными. Но мотивы эти были основаны на ложном понимании методов. Наказание назначено с применением исключительных положений статьи 64. Оно назначено вполовину меньше минимального срока наказания. По этим статьям наказание от 6 до 15 лет. То есть мы учли те мотивы, по которым общество, скажем так, сейчас "гудит".

и: Вам эта история не напоминает сценарий фильма "Берегись автомобиля"? Юрий Деточкин тоже боролся своими методами.

петрова: Увольте меня от художественных сравнений и поэтических образов. Применять аналогии я не буду. Но мое убеждение как судьи, как гражданина России незыблемо: бороться с преступностью преступными методами тоже преступно. А закон у нас говорит о неотвратимости наказания.

и: Родителей потерпевших тоже надо привлекать, как заказчиков преступления?

петрова: Это вопрос точно не к суду. Суд у нас не несет ни обвинительные, ни защитные функции. Это в прокуратуру.

и: А не логичнее отправить дело на доследование?

петрова: Сейчас такого нет. Или я выношу оправдательный приговор - и тем самым я не согласна с обвинением. Или я выношу решение о наказании. Третьего не дано. В данном случае я посчитала, что доказательств вины достаточно. Приговор еще не вступил в законную силу. Пусть его проверят на соответствие закону.

и: Вчера было телевизионное шоу. Все заступались за Егора. Если бы программа была показана до судебного заседания, решение могло стать иным?

петрова: Я сочла бы это давлением на суд. Сторона защиты надеялась на это. Я приняла законное решение: и так вдвое меньше минимального срока. Васякин получил 4 года потому, что у него было условное наказание за кражу на значительную сумму. У него еще не закончился испытательный срок, а это три года. Причем присоединение его наказания произошло частично. Разговоры о том, что мы не боремся с распространением наркотиков, голословные. Я сама лично давала сроки и десять лет, и больше за их распространение. Считаю, заявления о том, что Бычкова и его товарищей правоохранительные органы преследовали по каким-то мотивам, субъективные и бездоказательные.

По ком гудит общество

Я уезжал из Нижнего Тагила с ощущением недоговоренности. При всей симпатии к Егору и его единомышленникам это дело должно стать не только резонансным. Но и прецедентным. Жаль, что молчит прокуратура. Прояснить до конца позиции сторон и объяснить обществу, как сделать так, чтобы благие намерения и законность их выполнения совпали, - сейчас главная задача. Я благодарен судье за состоявшийся разговор. Юлия Сергеевна на прощание обронила фразу, что вообще-то она - за Шарапова. А я - за Жеглова. Но тем, кого у нас будут ежедневно и безжалостно отбирать наркотики, важны не образы. А то, чтобы Жеглов и Шарапов делали общее дело. В жизни спасая людей.